Мария Чинихина - Музыкант и наследница
– Переживаешь, что сбежит? – спросил Альберт и отвлекся от дум.
Дочь опустила голову, сдерживая набегающие слезы.
– Анри непредсказуем. Я не узнаю его. Он не делится со мной душевными переживаниями, как раньше, я не знаю, что его беспокоит, о чем он думает. Я никогда не скрывала правду о бабушке. И дала шанс сделать выбор.
– Но влюбился– то музыкант в журналиста? Четыре года ты приезжала в Золотой Дворец на дни памяти Марго и не задумывалась о возвращении титула. Журналистов дела опальной внучки королевы не интересовали, ты вела свободный образ жизни и готовилась к возможной свадьбе без участия бабушки. Я прав? О музыканте помнили всегда. Репортеры желтых изданий караулили вас на каждом шагу, чтобы добыть интересный кадр, потому что он был знаменит. Вспомни роман в картинках.
Элизабетта молчала. Вернулась помощница мистера Ри. Альберт встал, поцеловал дочь и вышел. От сомнений, эмоций, не сдержанных слез по щекам растеклась тушь, а глаза покраснели и опухли. На шее выступили багровые пятна. Элизабетта приказала отложить начало церемонии, устранить недостатки в крое платья и заново нанести макияж. Помощница мистера Ри занималась платьем, а вторая девушка, вызванная в комнату наследницы, лицом и шеей. Элизабетта неподвижно стояла у зеркала и состроила несколько гримас. Она рассматривала фигуру молодой невесты в свадебном платье, которая отражалась в зеркале и не понимала, почему видит себя сверху. Там, внизу, ожидала начала церемонии другая ее сущность – с амбициями, властная и надменная. Она получила признание и успех и могла толкнуть молодую портниху и не почувствовать вины. Она ловко заманила в сети любящего мужчину, который украл сердца у девчонок и женщин Страны Королевы, а принадлежал он ей. Она умело притворялась милой и наивной, чтобы удержать его внимание и любовь. Общий ребенок навсегда связал их. Элизабетта чувствовала, как исчезает, растворяется в воздухе. Боль на секунду пронзила тело, которое покосилось и сменило положение. Тело могло совершать любые поступки, не думая о последствиях и ответственности, которую понесет бедная растерянная душа.
Тело вошло в Главный Собор на центральной площади Города. Пять девочек из приюта мистера Морриса открыли церемонию. Они шли впереди невесты, держали в руках букеты цветов и улыбались. Девочки постарше несли фату и следили, чтобы наследница шла прямо и не зацепилась за выступы. Под сводами старинной постройки звучала любимая музыка Элизабетты. Гости смотрели на нее, восхищались и телу нравилось находиться в центре внимания, ощущать вспышки фотокамер, улыбки, пусть и лицемерные, и ничего не значащие. Элизабетта получила ту долю признания, которое желала для нее мама Маргарита.
Анри с растерянным видом стоял у алтаря. Священник пристально смотрел на жениха и ждал появления невесты. Единственным желанием Анри было как можно скорее закончить нудную церемонию, на которой он играл роль жениха, владельца титула, музыканта, спасителя репутации наследницы… Он запутался и не знал, кем себя считать. Анри взглянул на часы. Средина дня. Официальные мероприятия только начались, а он не знал, как ускорить время до банкета, подготовку которого начали пять дней назад, и до ночи, когда Элизабетте разрешат пожить несколько часов не по регламенту наследницы. Утром она отчитала его, сказав, что он забыл совесть в гастрольном туре и не имеет права жаловаться на усталость и попросила хотя бы изобразить радость на лице.
– Двенадцать часов на свадебном мероприятии ни что по сравнению с десятью репетициями, на которых мне пришлось исполнять роли жениха и невесты, потому что ты не соизволил явиться в Золотой Дворец вовремя!
Анри не нашел слов, чтобы возразить ей. Он оглянулся и понаблюдал за гостями, которые обсуждали задержку начала церемонии. В Главном Соборе присутствовал только один человек, который не желал притворяться или играть предписанную сценарием роль. Его мать. Миссис Смит приехала в город ради соблюдения приличий, чтобы помощники госпожи Ри сделали пометку – мать жениха рада союзу с наследницей. Она стояла в первом ряду, и едва сдерживала нахлынувшие чувства и слезы, не желая публично радоваться событию, которое вызывало скорбь и сожаление. Роджер и Аннет с каменными лицами ограждали мать музыканта от любопытных гостей. Миссис Смит отказалась вести беседы в чужом для нее обществе и принимать поздравления.
Мадлен радовалась возможности побывать в обществе, в которое путь обычному человеку вроде нее закрыт. Она вертела головой, изучая внешний вид, поведение гостей, манеру общения и присматривала кандидата в возможные спутники, чтобы пообщаться с ним на банкете в саду Золотого Дворца и разузнать побольше о светских дамах, жизнь которых она изучала в глянцевых журналах.
Саша стояла в компании Фелла, Макса, Буна, Дэна и Рони, без которого отказывалась идти на церемонию. Анри усмехнулся. Друзья по Группе выглядели нелепо в шелковых одеяниях. Мона и Дона не заботило предупреждение о дресс-коде в приглашении. Они явились в Главный Собор одетыми в то, что соответствовало их вкусу и имиджу. Анри искренне порадовался за друзей. Мон, лидер и вокалист культовой группы, которого Анри в узком кругу прозвал «музыкальным отцом», помогал Группе с первыми записями в студии и делился секретами, как убедить Льюиса Пена выделить дополнительный бюджет. Анри подумать не мог, что Мон окажется настолько простым в общении. Миссис Смит, которая нарушила скучные правила этикета, могла рассчитывать на солидную поддержку в лице друга.
Наблюдения Анри прервала громкая музыка. Двери собора открылись и вошла Элизабетта. Гости замолкли. Дамы с пристальным вниманием изучали платье невесты. Анри увидел Мэгги. Девочка заняла почетное место вблизи алтаря, как только Элизабетта преодолела длинный проход Главного собора. Мэгги отвели особую роль – она подавала атрибуты церемонии свидетелям – Жасмин и Феллу.
Несколько долгих минут… Музыкант стал публичным и официальным мужем наследницы. Элизабетта ждала поцелуя, который объявил священник две секунды назад. Анри пребывал в полузабытьи и не мог шевелиться, ноги приросли к полу. Элизабетта потянула его. Он опомнился и поцеловал ее, размышляя о нелепости ситуации. Он мог бы выдержать десятиминутный поцелуй наедине, но не на публику и вспышки фотокамер. Элизабетта не смущалась и получала удовольствие. Она прижалась к нему, правую руку положила на плечо, держа в ней букет, левой отбросила фату, которая сковывала движения.
Десять минут тянулись как два часа. Элизабетта отмерила их по секундомеру. Едва стрелки остановились на нужных цифрах, она оторвалась от Анри, и держа за руку повела к машине с открытым верхом, которая стояла у дверей Главного Собора. Анри ловил насмешливые взгляды не только «друзей» жены, но и своих, лица которых говорили, что он совершил ошибку, женившись на наследнице.
